Heeey, mister! (c) Это не трава- это бакалажаныыыыы (с)
Название: То, что действительно важно
Автор: morendo
Бета: I love Jack
Фендом: Nabari no Ou
Дисклеймер: отдаю все права правообладателям
Пейринг: Йоите/Михару, Михару/Йоите
Рейтинг: PG-15 (или R)
Жанр: романс, немного агнст
Cтатус: завершен
Размещение: свободное, с указанием и уведомлением автора,
Предупреждения: яой, ООС, АУ, пост-кон
То, что действительно важноИ вот, осталась лишь серебристая пыль, ее невидимый след терялся далеко в небесах, но Михару точно знал, что никогда, ни при каких обстоятельствах, он не забудет Йоите. Сколько бы лет не прошло, он не забудет этого удивительного человека, полностью перевернувшего его жизнь. Оборвалось то терпкое и легкое, грустное и светлое чувство, что сопровождало последние дни, которые они проводили вдвоем. И хотя Рокудзе искренне старался жить дальше, с этой утратой словно что-то сломалось глубоко внутри, лопнула невидимая ниточка, связывающая его с миром. Улыбка померкла, а в огромных зеленых глазах застыла вечная печаль. Это обреченность спряталась глубоко на дне зеркала души. Со стороны он даже стал напоминать Йоите в те времена, когда смысл его жизни был в ее отсутствии.
Дни шли, но душевная рана не зарастала, напротив, она словно становилась шире и глубже, постепенно вбирая в себя все мысли и чувства Михару. Днем все вокруг казалось ненастоящим, словно дурацкие декорации бессмысленного сна. А ночи, обнажая скрытую суть, казались невыносимо длинными.
Временами, мальчик напоминал окружающим сомнамбулу, он бессмысленно скользил взглядом по череде лиц и выглядел не просто равнодушным, как прежде. Он выглядел так, словно из него изъяли жизнь. Друзья старались как могли. Но ни безмолвная поддержка Коичи, ни теплые слова Раймей, ни даже пламенные речи Кумохиры-сенсея не могли достигнуть его души. Жизнь превратилась в ад наяву, и с каждым днем у Михару оставалось все меньше сил бороться с выжигающим душу отчаяньем. Тоска по Йоите, единственному, безусловно близкому человеку, росла с каждым днем, и в конце концов заняла все пространство опустошенной души.
Конечно "Она" почувствовала это, и едва сдерживая ликование, постучалась в подсознание запутавшегося мальчишки. "Фея" почувствовала, что нужна, и что теперь он готов принять свой дар. Сила воли Михару больше не держала своенравное Знание. Шинрабансе вернулась в темный внутренний мир, раздираемый болью:
- Михару, - раздался знакомый голос в голове Рокудзе.
- Уходи, - слабо сопротивлялся подросток. Он прекрасно понимал, что не должен поддаться искушению.
- К чему тебе страдать, Михару? Я сделаю все, что ты захочешь, выполню любое твое желание, - в голосе зазвучали заискивающие интонации.
- У меня нет желаний. - упорствовал тот.
- Ты говоришь неправду. Оно есть - Твое Желание. Очень сильное, затмевающее все, что были до этого, - торжество эхом отдавалось в изумрудной темноте.
- Я не собираюсь его исполнять, - держался Михару из последних сил.
- Но почему. Ведь это - твое желание, - взвыла Шинрабансе.
- Потому что я обещал, я поклялся оставить все как есть! - не контролируя себя, кричал Михару, падая на колени. Опустошенный, обессиленный, он представлял жалкое зрелище, и всемирное Знание применило хитрость:
- Но ведь ты знаешь, он не хотел умирать. Не таким был его выбор.
- Но... Он же сказал... - уже не так уверенно продолжил Рокудзе. Дух был сломлен, и сопротивляться самому себе становилось все сложнее.
Где-то далеко в тумане возник образ матери, обрывки слов с трудом долетали до слуха мальчика едва уловимым шелестом.
- Не надо... Михару... Ты... Пожалеешь...
Но сейчас Дар был гораздо сильней, чем остатки здравого смысла в душе Михару. Асахи пропала.
- Ты можешь его спасти. Нет, ты хочешь этого. Больше всего на свете, - негромко рассмеялась Шинрабансе.
- Что я могу сделать? - чужим голосом задал вопрос владелец Знания.
- Ты сам знаешь, - упивалась своей властью темная Фея.
- Верни время назад, - твердо произнес Рокудзе, в глазах горела неестественная решимость.
Шинрабансе не заставила просить себя дважды. В тот же момент все, что происходило в последний месяц, с ужасающей скоростью стало отматываться назад. Места, предметы, лица, все уходило в будущее, возвращать которое подросток не хотел. Хорошо, что слов не было слышно, только ветер свистел в ушах.
И вот он долгожданный момент, Михару вновь видит Йоите. Невольные слезы навернулись на глаза мальчика. Он старался вобрать в себя все черты человека, дороже которого для него не существовало. Худая фигура, свитер, темные волосы и пронзительно синие глаза. Голос Йоите, запах Йоите, тот, что он так безуспешно искал в оставленном недовязанным шарфе. Он снова был живым, а не плодом больного воображения, и Рокудзе не выдержал, он подвинулся ближе и прижался боком к колену сидящего юноши.
- Что с тобой, Михару? - негромко спросил Йоите, осторожно касаясь посиневшей рукой каштановых волос друга.
- Принести тебе чего-нибудь? - вдруг произнесли губы владельца Шинрабансе, помимо его воли.
- Да, лимонад, пожалуйста, - спокойно ответил брюнет.
Ужас охватил мальчишку, он вскочил и застыл, погрузившись в свое подсознание:
- Неужели я так и не смогу ничего изменить! Неужели я потеряю его во второй раз! - паника обуяла его.
- Фея, где ты?! Явись исполнить мое желание! - уже не просил, приказывал хозяин Дара.
- Я здесь, - лучилась счастьем Шинрабансе.
Слова в бешеном темпе забегали по коже повелителя скрытого мира. Лицо, глаза, вся фигура излучала свет, отраженный в ошеломленный синих глазах Йоите. Кажется, тот что-то говорил: шептал или кричал - неважно, Рокудзе все равно не слышал. Он взял руки мастера Киры в свои, и поток энергии влился в вены умирающего юноши. Сила пошла в обратном направлении, частицы духовной энергии, повинуясь приказу, отправились обратным неестественным путём. Они прошивали тело Йоите, заполняя свободное пространство, тело впитывало потерянную энергию, насыщая каждую клеточку, каждую частицу. Обратный процесс пошел, и теперь ничто не могло его остановить. Когда все закончилось, Рокудзе, пропустивший через себя этот поток опустился на колени подле брюнета.
- Что это было? - прошептал бывший мастер Киры, не веря, уставившись на свои начавшие розоветь руки.
- Прости, - вместо ответа, сказал обессиленный Михару.
- Ты воспользовался Шинрабансе, - не спросил, просто озвучил мысль Йоите. Он все понял, даже слишком хорошо.
Недолгое молчание было прервано голосами пришедших друзей. Они улыбались, но выглядели несколько насторожено. Еще бы, от них не укрылись те завихрения энергии и внезапно потемневшее небо.
- Хорошо, что Кумохира-сенсей сейчас далеко, - намекая на учителя уехавшего, вернее ушедшего, на конференцию в другой город, сказала Раймен.
Ее ненавязчивая поддержка, а также понимающее молчание Коичи, частично облегчило душевные терзания Рокудзе. Но он все так же не решался встретиться глазами с жертвой своего поступка. Йоите не настаивал, он также не принимал участие в разговоре, и сидя как можно дальше от Михару, сосредоточено вязал. Кто знает, что творилось в душе черноволосого юноши.
Наступил вечер, и Рокудзе был вынужден уходить, он и так задержался намного дольше, чем остальные.
- Можно я завтра снова приду? - тихо спросил Михару, в голосе звучала мольба.
- Спрашивай об этом у Ханы-сан, - не поднимая головы, ответил Йоите, но спицы жалобно звякнули в дрогнувших пальцах.
- Она разрешит... но позволишь ли ты, теперь? - Рокудзе нерешительно застыл возле двери.
Долгое молчание повисло в комнате, и когда мальчишка уже потерял надежду, раздался едва слышный ответ
- Я буду ждать.
Конечно, Тобари-сенсей все понял, когда вернулся в конференции. Он мог бы только посмотреть в глаза своего воспитанника, чтобы прочитать крупными буквами торжество Шинрабансе. Но Кумохира даже не смог подобрать слов. Сказать издерганному мальчишке, что поступок был неправильным? Похоже, данное обстоятельство мучило подростка не меньше чем его учителя. Тобари посмотрел в глаза своей девушке и понял, как должен поступить. Не оттолкнуть, а посочувствовать Михару. Он молча положил ладонь на плечо ученика в жесте ободрения и поддержки.
Тот на всю жизнь запомнил этот момент, и сохранил в сердце благодарность. Тобари негласно принял свершившийся факт, и встал рядом, а не супротив.
Тем временем отношения с Йоите застыли в том болезненном для обоих состоянии, когда каждый не знал, как отзовется его неосторожное слово или движение в другом. Михару больше не мог так спокойно молчать, просто находясь наедине с другом. Умиротворение, сопровождавшее их последние дни, хоть и отдавало безнадежностью, и все же было понятнее этой неловкой тишины. И все-таки что-то тянуло Рокудзе в дом Кумохиры-сенсея. Каждый день после школы он сидел там до той поры, пока пребывание под чужой крышей не становилось неприлично. Он мог часами смотреть, как бывший мастер Киры вяжет, и как его пальцы выглядят все более здоровыми. Но долго так продолжаться не могло, несмотря на то, что брюнет явно шел на поправку, под глазами залегли темные тени, и, изредка встречавшись взглядом с зелеными глазами повелителя Набари, он тут же опускал голову. Противоречивые чувства снедали обоих. Тобари понял, что срочно нужно что-то менять пока подростки не изведут друг друга этими странными отношениями. Тем более бабушка Михару, уже который раз жаловалась, что почти не видит внука.
- Михару-кун, мне нужно с тобой поговорить, - начал Кумохира издалека.
- О чем, Тобари-сенсей? - наклонился мальчик, чтобы одеть обувь, он как раз собирался домой.
- Ты не против если Йоите поживет немного у вас? С твоей бабушкой я уже договорился, она согласна, - выдал учитель, не отличающийся умением вести долгие дипломатические беседы.
Воцарилось неловкое молчание, Рокудзе безусловно был рад, но одновременно пытался справиться со своим почти иррациональным страхом.
- Так что? - поторопил его Кумохира "Неужели откажется?" - мелькнула мысль.
- А... хорошо, конечно, - немного заторможено, но все-таки ответил зеленоглазый мальчик.
Они не знали, что в это время предмет беседы, обессилено прислонившись к стене выдохнул, не то с облегчением, не то напротив - обреченно.
Учитель помог с переездом, ведь даже долго ходить Йоите без посторонней помощи пока что не мог. Но вот, друзья ушли, и подростки остались наедине в комнате Михару. У Рокудзе перехватило дыхание от волнения, он принялся объяснять все в доме, но сбился и замолчал. Воспользовавшись этим, брюнет, сидящий в кресле задал беспокоивший его вопрос:
- Я точно не стесню вас?
- Нет, что ты, - принялся разубеждать его друг.
- Я ненадолго.
И хотя Михару очень хотел сказать: «Что чем дольше, тем лучше», он не смог промолвить и слова, силясь проглотить комок, вставший в горле. До позднего вечера оставалось не так много, и оба больше не рискнули заговорить. Ночью, Рокудзе никак не мог уснуть и постоянно оборачивался на спящего на кушетке бывшего мастера Киры, он был безумно благодарен бабушке, решившей, чтобы хотя бы первое время оба подростка пожили в одной комнате. Дело в том, что все прошлые ночи, мальчика постоянно терзал ничем не обусловленный страх за Йоите. А сейчас он мог видеть, как ровно вздымается грудная клетка юноши в такт дыханию.
Но вот вдруг оно участилось, худые пальцы стиснули простыню, очевидно брюнета мучил кошмар. Хриплые стоны слетали с уст, он вертелся на кровати, но ужасные видения видимо не отступали. Подросток звал кого-то, беззвучно шевеля губами, но тщетно. Михару не мог долее терпеть страдания друга и, выпутавшись из одеяла, встал на колени рядом с кушеткой Йоите. Он хотел разбудить того, но едва дотронулся до плеча, как юноша схватил его, притягивая к себе, находясь во власти панического ужаса. Рокудзе не сопротивлялся сильным рукам, он просто осторожно обнял черноволосого парня в ответ и произнес куда-то в район его груди.
- Прости меня, Йоите, - произнес мальчишка то, что рвалась выразить его душа, уже давно.
Брюнет глубоко вздохнул и, дернувшись последний раз, замер, приходя в себя. Михару не знал, слышал ли тот его слова и, несмотря на робость сковавшую тело, повторил:
- Прости меня, пожалуйста, прости... - Он отчаянно сжал хрупкого юношу в своих объятьях.
- Мне не за что тебя прощать, - прошептал Йоите устало.
- Нет, есть. Я поступил эгоистично, не считаясь с твоим мнением, - не поднимая головы, проговорил мальчик в плечо друга.
Некоторое время тот молчал, силясь подобрать слова, но, в конце концов, позволил сорваться с губ тем, что больнее всего отдавались в груди:
- Я всем тебе обязан, Михару, - впервые за прошедшие дни, бывший мастер Киры назвал повелителя Набари по имени.
Рокудзе подняв голову, отважившись взглянуть в пронзительно синие, а сейчас почти черные, глаза. В его взгляде читалась грусть, и невысказанная мольба, и брюнет не смог разорвать зрительный контакт.
- Почему? - задал бывший убийца главный вопрос.
Вместо ответа мальчишка, испугавшись самого себя, дернулся назад, но друг схватил его за запястья, не позволяя отстранится. Во взгляде Михару мелькнула паника и обреченность, но не успел Йоите подумать о причинах таких чувств, как тот быстро наклонился и коснулся губами его губ.
Это касание мало напоминало поцелуй, скорее это было признание. Признание в собственном, выжигающем душу безумии. В этом жесте было и самоотречение, и слепая, болезненно обреченная любовь.
В этот миг все фрагменты мозаики, встали на свои места в голове брюнета. Он понял смысл недомолвок и оборванных фраз, и, сложив элементы в единую конструкцию, осознал, что ему поднесен невероятно ценный дар, дороже которого не существует.
Но Йоите и понятия не имел что может предложить взамен. Да, Михару был для него самым близким человеком на всем белом свете. Он единственный смог понять его, потому что был таким же. Но этого определенно не хватало, чтобы ответить взаимностью. И сейчас, он, мог только бережно обнять своего удивительного друга, которому выпала такая нелегкая судьба.
Шли минуты, и вскоре бывший мастер Киры почувствовал, что Михару немного дрожит.
- Ты замерз?
- Нет, - помотал головой шатен, он ужасно не хотел отстраняться от тепла человека, ставшего столь родным. Йоите помедлил, собираясь с духом, и решившись, предложил:
- Если хочешь, ляг рядом. Я подвинусь.
Мальчик ошарашено взглянул на друга, словно не веря собственным ушам. В зеленых глазах светилась робкая надежда, и от этого, последние сомнения брюнета канули в небытие.
- Можно? - спросил Рокудзе.
- Конечно.
Пару минут было слышно только тихое шуршание одеял, и вот Михару уже лежит рядом, прижавшись к теплому телу подростка. Сердце мальчишки билось, как сумасшедшее, восторженно ликуя. Он наслаждался моментом долгожданной близости с тем, в ком был для него весь мир.
Несмотря на все волнения, мальчик вскоре заснул, в отличие от Йоите, еще долго лежащего без сна, и тщетно пытавшегося разобраться в себе самом.
Утро началось немного неловко, то, что ночью казалось самым логичным и правильным, при свете дня безумно смущало. Впрочем, идентичность реакции еще больше сблизила их.
В последующие дни, Михару окружил Йоите ненавязчивым вниманием и бережной заботой. Все-таки бывший мастер Киры был достаточно слаб, да и неизвестным оставалось, будет ли подросток когда-нибудь полностью здоров. Главное - что его жизнь была вне опасности, и одного этого, Рокудзе с лихвой хватало для счастья.
С каждым днем их духовная связь крепла, и вскоре даже находиться подолгу вдали друг от друга, стало тяжело. Захлестывала тоска, и пустота закрадывалась в сердце. И Йоите хватило мужества признаться самому себе, что его эмоции перешли на качественно новый уровень, и сейчас он испытывает что-то необычное и упоительное, явно не сравнимое ни с чем испытанным ранее.
Однажды он, как обычно разговаривая с другом, внезапно замолчал, и еще не до конца понимая собственные желания, наклонился, и нежно коснулся губами губ Михару.
Рокудзе вздрогнул и прижался к Йоите, обнимая руками в отчаянном желании продлить мгновенье. Он зря волновался, брюнет и не думал отстраняться, скорее напротив. Он осторожно обнял дрожащего от волнения мальчишку и углубил поцелуй. Оба совершенно не умели целоваться, но это было неважно, опыт и не нужен там, где целомудренность прикосновения рождается в трепетном чувстве. В этом единении была и сила, и нежность, и безоглядное доверие.
Михару чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Он мог бы целыми днями смотреть на любимого, замечать мельчайшие детали, поворот головы, взгляд, жест. Ему очень нравилось любоваться Йоите, когда тот, сосредоточившись на чтении или вязании, не замечал его взгляда. Хотя и смущать серьезного подростка было безумно приятным занятием. А самым прекрасным временем казались длинные лунные ночи, когда беззащитно спящего брюнета так хотелось поцеловать. Для бывшего мастера Киры не оставались секретом эти взгляды украдкой, и он чувствовал, как где-то глубоко внутри рождается самое теплое, самое светлое чувство - любовь. Оно окрыляло, и приносило новое, не испытанное ранее ощущение, необыкновенно гармоничное и непередаваемо восторженное. И Йоите полагал, что именно оно и называется счастьем.
В тот памятный день Рокудзе немного задержали на учебе, и он прибежал домой немного позже, чем обычно. Он хотел сразу подняться к другу, но был опережен. Соскучившийся брюнет, сам спустился, увидев Михару в окно, и теперь стоял внизу лестницы, держась за перила.
- С возвращением, Михару - произнес он, и вдруг улыбнулся. Обычной, немного смущенной, но искренней улыбкой. Это была первая улыбка Йоите, и Рокудзе чуть не заплакал от внезапно переполнивших чувств. Слезы облегчения встали у него в глазах, ведь только теперь он точно узнал, что любимый действительно счастлив. Мальчишка бросился к другу, заключая в крепкие объятия, а Йоите все улыбался, ероша каштановые волосы.
С той поры он стал часто спускаться вниз и помогать в небольшом семейном ресторанчике. Он даже научился печь фирменные блюда под чутким руководством Михару. У подростка оказались золотые руки, так что бабушка Рокудзе не могла нахвалиться на аккуратного и серьезного друга ее внука. А вечерами, закончив все свои дела, они часто просто молчали, наслаждаясь обществом друг друга, и неторопливыми нежными поцелуями. Йоите ласково перебирал волосы любимого, и гладил по спине, а тот крепко обнимая, прижимался к его груди, слушая учащенное биение сердца, и этого ему вполне хватало. И хотя почти все время они проводили вдвоем, и даже спали в одной постели, дальше они не зашли. Каждый раз когда был подходящий момент, обоим становилось боязно что-то сделать не так, а поцелуи и без того были трогательны и упоительно сладки.
Но время шло, и в какой-то момент Михару начал осознавать, что что-то меняется в нем, и не только внешне. Он довольно сильно вырос, и сейчас, оказываясь рядом с Йоите, ловил себя на мысли что смотрит не вверх, а вниз, стремясь заглянуть в глаза. Для брюнета это тоже было в новинку, он чувствовал себя немного неловко. Ради друга Рокудзе даже стал немного наклоняться при разговоре, но изменения нельзя было остановить. Только тогда Михару догадался, что Йоите младше, чем выглядит. Они никогда не говорили об этом, ибо подросток щадил психику бывшего мастера Киры. Но однажды он разузнал у Юкими, и тут все встало на свои места. Техника вытянула юношу, а жизнь заставила стать взрослым, но, несмотря на все это, никто не может изменить бег времени. Возлюбленный хранителя Шинрабансе оказался моложе его самого. Это было так необычно, странно, но где-то внутри, на уровне подсознания - волнительно и желанно.
И вот Рокудзе уже исполнилось семнадцать, из хрупкого мальчишки он превратился в статного, высокого юношу. А Йоите... остался таким как был, болезненно худым и как выяснилось, вполне среднего роста. Теперь для поцелуя Михару приходилось наклоняться, что не могло не сказаться на взаимодействии. Как бы ему не хотелось оттянуть тот пугающий момент, в один из вечеров это все же произошло. Рокудзе захотелось большего...
В тот раз поцелуй непростительно затянулся, и Йоите даже не успел сообразить, как инициатива была полностью перехвачена. Он коротко охнул в губы любимого и широко открыл синие глаза. Но Михару и не думал останавливаться, он не позволил другу отстранится и, целуя все глубже и откровеннее, забрался руками под светлый свитер.
- Что ты делаешь, Михару? - ошарашено выдохнул брюнет, в перерыве между страстными поцелуями.
- Ты всегда так тепло одет, даже в жаркие дни, - вместо ответа шептал Рокудзе, лаская обнаженную кожу спины, ощущая под пальцами каждую косточку, - Тебе холодно?
- Мне... - голос Йоите сел от смущения, - Мне просто так привычней, - он не помогал, но и не сопротивлялся, когда умелые руки снимали с него свитер вместе с футболкой
- Не бойся, я не... - дыхание шатена невольно перехватило, когда он смог не только прикасаться, но и видеть возлюбленного без одежды. Он ненавидел себя за эти отнюдь не платонические чувства, но поделать ничего не мог. Михару не мог любить только душу, обожание неизбежно затронуло и менее возвышенные аспекты. И именно это желание, сделать своим, целиком и полностью захватило помыслы Рокудзе, подобно наваждению.
- Я не боюсь, - вдруг успокоился Йоите. Подсознательно ловя пристальные взгляды, он подозревал о чем-то подобном. И когда первый момент ощущение собственной беспомощности прошел, брюнет осознал что давно готов к такому шагу. Он полностью доверял Михару и, расслабившись в жарких объятьях, отдался бережным прикосновениям. Почувствовав что напряжение покинуло возлюбленного, Рокудзе, осмелев, повалил его на постель, прижимая запястья к простыни. Затем поцелуями спустился вниз от ключиц, подмечая как болезненно хрупок подросток и как часто поднимается грудная клетка при дыхании. Каждое касание было напоено нежностью и внутренним трепетом, что не могло не отдаться благодарностью в сердце Йоите. Затем наслаждение захлестнуло брюнета с головой, и он смог только простонать что-то неразборчиво.
- Я люблю тебя, - серьезно ответил Михару, заглянув в подернувшиеся дымкой синие глаза, и снял оставшуюся одежду. Бывший убийца покорно раскрылся, принимая будущего любовника в свои объятия. Старший юноша бережно гладил его по волосам и мягко улыбался. Этот невинный, несмотря на положение вещей, взгляд, побудил Йоите неосознанно потянуться навстречу родному теплу. Рокудзе не стал ждать второго шанса, ласково провел от плечей к груди и животу брюнета и ниже, и, словив губами резкий вздох, раздвинул худые колени в стороны...
Та ночь была наполнена удушливой страстью, горячими прикосновениями любовников друг к другу, и наслаждением, сметающим все преграды. Разум уступил чувственности свое законное место, и сомнения отступили под напором блаженной неги разлившейся по телу в конце всего.
Уснули юноши уже далеко за полночь, и отросшие черные пряди Йоите, небрежно разметались по плечу Михару. Сон их был глубок и крепок, а следующий день обещал быть еще ярче и светлей.
Может быть, подошел конец мучительно длинному пути в темноте, и не важно кто кого защитит, если на губах обоих, как сейчас, будут одинаковые счастливые улыбки.
Автор: morendo
Бета: I love Jack
Фендом: Nabari no Ou
Дисклеймер: отдаю все права правообладателям
Пейринг: Йоите/Михару, Михару/Йоите
Рейтинг: PG-15 (или R)
Жанр: романс, немного агнст
Cтатус: завершен
Размещение: свободное, с указанием и уведомлением автора,
Предупреждения: яой, ООС, АУ, пост-кон
То, что действительно важноИ вот, осталась лишь серебристая пыль, ее невидимый след терялся далеко в небесах, но Михару точно знал, что никогда, ни при каких обстоятельствах, он не забудет Йоите. Сколько бы лет не прошло, он не забудет этого удивительного человека, полностью перевернувшего его жизнь. Оборвалось то терпкое и легкое, грустное и светлое чувство, что сопровождало последние дни, которые они проводили вдвоем. И хотя Рокудзе искренне старался жить дальше, с этой утратой словно что-то сломалось глубоко внутри, лопнула невидимая ниточка, связывающая его с миром. Улыбка померкла, а в огромных зеленых глазах застыла вечная печаль. Это обреченность спряталась глубоко на дне зеркала души. Со стороны он даже стал напоминать Йоите в те времена, когда смысл его жизни был в ее отсутствии.
Дни шли, но душевная рана не зарастала, напротив, она словно становилась шире и глубже, постепенно вбирая в себя все мысли и чувства Михару. Днем все вокруг казалось ненастоящим, словно дурацкие декорации бессмысленного сна. А ночи, обнажая скрытую суть, казались невыносимо длинными.
Временами, мальчик напоминал окружающим сомнамбулу, он бессмысленно скользил взглядом по череде лиц и выглядел не просто равнодушным, как прежде. Он выглядел так, словно из него изъяли жизнь. Друзья старались как могли. Но ни безмолвная поддержка Коичи, ни теплые слова Раймей, ни даже пламенные речи Кумохиры-сенсея не могли достигнуть его души. Жизнь превратилась в ад наяву, и с каждым днем у Михару оставалось все меньше сил бороться с выжигающим душу отчаяньем. Тоска по Йоите, единственному, безусловно близкому человеку, росла с каждым днем, и в конце концов заняла все пространство опустошенной души.
Конечно "Она" почувствовала это, и едва сдерживая ликование, постучалась в подсознание запутавшегося мальчишки. "Фея" почувствовала, что нужна, и что теперь он готов принять свой дар. Сила воли Михару больше не держала своенравное Знание. Шинрабансе вернулась в темный внутренний мир, раздираемый болью:
- Михару, - раздался знакомый голос в голове Рокудзе.
- Уходи, - слабо сопротивлялся подросток. Он прекрасно понимал, что не должен поддаться искушению.
- К чему тебе страдать, Михару? Я сделаю все, что ты захочешь, выполню любое твое желание, - в голосе зазвучали заискивающие интонации.
- У меня нет желаний. - упорствовал тот.
- Ты говоришь неправду. Оно есть - Твое Желание. Очень сильное, затмевающее все, что были до этого, - торжество эхом отдавалось в изумрудной темноте.
- Я не собираюсь его исполнять, - держался Михару из последних сил.
- Но почему. Ведь это - твое желание, - взвыла Шинрабансе.
- Потому что я обещал, я поклялся оставить все как есть! - не контролируя себя, кричал Михару, падая на колени. Опустошенный, обессиленный, он представлял жалкое зрелище, и всемирное Знание применило хитрость:
- Но ведь ты знаешь, он не хотел умирать. Не таким был его выбор.
- Но... Он же сказал... - уже не так уверенно продолжил Рокудзе. Дух был сломлен, и сопротивляться самому себе становилось все сложнее.
Где-то далеко в тумане возник образ матери, обрывки слов с трудом долетали до слуха мальчика едва уловимым шелестом.
- Не надо... Михару... Ты... Пожалеешь...
Но сейчас Дар был гораздо сильней, чем остатки здравого смысла в душе Михару. Асахи пропала.
- Ты можешь его спасти. Нет, ты хочешь этого. Больше всего на свете, - негромко рассмеялась Шинрабансе.
- Что я могу сделать? - чужим голосом задал вопрос владелец Знания.
- Ты сам знаешь, - упивалась своей властью темная Фея.
- Верни время назад, - твердо произнес Рокудзе, в глазах горела неестественная решимость.
Шинрабансе не заставила просить себя дважды. В тот же момент все, что происходило в последний месяц, с ужасающей скоростью стало отматываться назад. Места, предметы, лица, все уходило в будущее, возвращать которое подросток не хотел. Хорошо, что слов не было слышно, только ветер свистел в ушах.
И вот он долгожданный момент, Михару вновь видит Йоите. Невольные слезы навернулись на глаза мальчика. Он старался вобрать в себя все черты человека, дороже которого для него не существовало. Худая фигура, свитер, темные волосы и пронзительно синие глаза. Голос Йоите, запах Йоите, тот, что он так безуспешно искал в оставленном недовязанным шарфе. Он снова был живым, а не плодом больного воображения, и Рокудзе не выдержал, он подвинулся ближе и прижался боком к колену сидящего юноши.
- Что с тобой, Михару? - негромко спросил Йоите, осторожно касаясь посиневшей рукой каштановых волос друга.
- Принести тебе чего-нибудь? - вдруг произнесли губы владельца Шинрабансе, помимо его воли.
- Да, лимонад, пожалуйста, - спокойно ответил брюнет.
Ужас охватил мальчишку, он вскочил и застыл, погрузившись в свое подсознание:
- Неужели я так и не смогу ничего изменить! Неужели я потеряю его во второй раз! - паника обуяла его.
- Фея, где ты?! Явись исполнить мое желание! - уже не просил, приказывал хозяин Дара.
- Я здесь, - лучилась счастьем Шинрабансе.
Слова в бешеном темпе забегали по коже повелителя скрытого мира. Лицо, глаза, вся фигура излучала свет, отраженный в ошеломленный синих глазах Йоите. Кажется, тот что-то говорил: шептал или кричал - неважно, Рокудзе все равно не слышал. Он взял руки мастера Киры в свои, и поток энергии влился в вены умирающего юноши. Сила пошла в обратном направлении, частицы духовной энергии, повинуясь приказу, отправились обратным неестественным путём. Они прошивали тело Йоите, заполняя свободное пространство, тело впитывало потерянную энергию, насыщая каждую клеточку, каждую частицу. Обратный процесс пошел, и теперь ничто не могло его остановить. Когда все закончилось, Рокудзе, пропустивший через себя этот поток опустился на колени подле брюнета.
- Что это было? - прошептал бывший мастер Киры, не веря, уставившись на свои начавшие розоветь руки.
- Прости, - вместо ответа, сказал обессиленный Михару.
- Ты воспользовался Шинрабансе, - не спросил, просто озвучил мысль Йоите. Он все понял, даже слишком хорошо.
Недолгое молчание было прервано голосами пришедших друзей. Они улыбались, но выглядели несколько насторожено. Еще бы, от них не укрылись те завихрения энергии и внезапно потемневшее небо.
- Хорошо, что Кумохира-сенсей сейчас далеко, - намекая на учителя уехавшего, вернее ушедшего, на конференцию в другой город, сказала Раймен.
Ее ненавязчивая поддержка, а также понимающее молчание Коичи, частично облегчило душевные терзания Рокудзе. Но он все так же не решался встретиться глазами с жертвой своего поступка. Йоите не настаивал, он также не принимал участие в разговоре, и сидя как можно дальше от Михару, сосредоточено вязал. Кто знает, что творилось в душе черноволосого юноши.
Наступил вечер, и Рокудзе был вынужден уходить, он и так задержался намного дольше, чем остальные.
- Можно я завтра снова приду? - тихо спросил Михару, в голосе звучала мольба.
- Спрашивай об этом у Ханы-сан, - не поднимая головы, ответил Йоите, но спицы жалобно звякнули в дрогнувших пальцах.
- Она разрешит... но позволишь ли ты, теперь? - Рокудзе нерешительно застыл возле двери.
Долгое молчание повисло в комнате, и когда мальчишка уже потерял надежду, раздался едва слышный ответ
- Я буду ждать.
Конечно, Тобари-сенсей все понял, когда вернулся в конференции. Он мог бы только посмотреть в глаза своего воспитанника, чтобы прочитать крупными буквами торжество Шинрабансе. Но Кумохира даже не смог подобрать слов. Сказать издерганному мальчишке, что поступок был неправильным? Похоже, данное обстоятельство мучило подростка не меньше чем его учителя. Тобари посмотрел в глаза своей девушке и понял, как должен поступить. Не оттолкнуть, а посочувствовать Михару. Он молча положил ладонь на плечо ученика в жесте ободрения и поддержки.
Тот на всю жизнь запомнил этот момент, и сохранил в сердце благодарность. Тобари негласно принял свершившийся факт, и встал рядом, а не супротив.
Тем временем отношения с Йоите застыли в том болезненном для обоих состоянии, когда каждый не знал, как отзовется его неосторожное слово или движение в другом. Михару больше не мог так спокойно молчать, просто находясь наедине с другом. Умиротворение, сопровождавшее их последние дни, хоть и отдавало безнадежностью, и все же было понятнее этой неловкой тишины. И все-таки что-то тянуло Рокудзе в дом Кумохиры-сенсея. Каждый день после школы он сидел там до той поры, пока пребывание под чужой крышей не становилось неприлично. Он мог часами смотреть, как бывший мастер Киры вяжет, и как его пальцы выглядят все более здоровыми. Но долго так продолжаться не могло, несмотря на то, что брюнет явно шел на поправку, под глазами залегли темные тени, и, изредка встречавшись взглядом с зелеными глазами повелителя Набари, он тут же опускал голову. Противоречивые чувства снедали обоих. Тобари понял, что срочно нужно что-то менять пока подростки не изведут друг друга этими странными отношениями. Тем более бабушка Михару, уже который раз жаловалась, что почти не видит внука.
- Михару-кун, мне нужно с тобой поговорить, - начал Кумохира издалека.
- О чем, Тобари-сенсей? - наклонился мальчик, чтобы одеть обувь, он как раз собирался домой.
- Ты не против если Йоите поживет немного у вас? С твоей бабушкой я уже договорился, она согласна, - выдал учитель, не отличающийся умением вести долгие дипломатические беседы.
Воцарилось неловкое молчание, Рокудзе безусловно был рад, но одновременно пытался справиться со своим почти иррациональным страхом.
- Так что? - поторопил его Кумохира "Неужели откажется?" - мелькнула мысль.
- А... хорошо, конечно, - немного заторможено, но все-таки ответил зеленоглазый мальчик.
Они не знали, что в это время предмет беседы, обессилено прислонившись к стене выдохнул, не то с облегчением, не то напротив - обреченно.
Учитель помог с переездом, ведь даже долго ходить Йоите без посторонней помощи пока что не мог. Но вот, друзья ушли, и подростки остались наедине в комнате Михару. У Рокудзе перехватило дыхание от волнения, он принялся объяснять все в доме, но сбился и замолчал. Воспользовавшись этим, брюнет, сидящий в кресле задал беспокоивший его вопрос:
- Я точно не стесню вас?
- Нет, что ты, - принялся разубеждать его друг.
- Я ненадолго.
И хотя Михару очень хотел сказать: «Что чем дольше, тем лучше», он не смог промолвить и слова, силясь проглотить комок, вставший в горле. До позднего вечера оставалось не так много, и оба больше не рискнули заговорить. Ночью, Рокудзе никак не мог уснуть и постоянно оборачивался на спящего на кушетке бывшего мастера Киры, он был безумно благодарен бабушке, решившей, чтобы хотя бы первое время оба подростка пожили в одной комнате. Дело в том, что все прошлые ночи, мальчика постоянно терзал ничем не обусловленный страх за Йоите. А сейчас он мог видеть, как ровно вздымается грудная клетка юноши в такт дыханию.
Но вот вдруг оно участилось, худые пальцы стиснули простыню, очевидно брюнета мучил кошмар. Хриплые стоны слетали с уст, он вертелся на кровати, но ужасные видения видимо не отступали. Подросток звал кого-то, беззвучно шевеля губами, но тщетно. Михару не мог долее терпеть страдания друга и, выпутавшись из одеяла, встал на колени рядом с кушеткой Йоите. Он хотел разбудить того, но едва дотронулся до плеча, как юноша схватил его, притягивая к себе, находясь во власти панического ужаса. Рокудзе не сопротивлялся сильным рукам, он просто осторожно обнял черноволосого парня в ответ и произнес куда-то в район его груди.
- Прости меня, Йоите, - произнес мальчишка то, что рвалась выразить его душа, уже давно.
Брюнет глубоко вздохнул и, дернувшись последний раз, замер, приходя в себя. Михару не знал, слышал ли тот его слова и, несмотря на робость сковавшую тело, повторил:
- Прости меня, пожалуйста, прости... - Он отчаянно сжал хрупкого юношу в своих объятьях.
- Мне не за что тебя прощать, - прошептал Йоите устало.
- Нет, есть. Я поступил эгоистично, не считаясь с твоим мнением, - не поднимая головы, проговорил мальчик в плечо друга.
Некоторое время тот молчал, силясь подобрать слова, но, в конце концов, позволил сорваться с губ тем, что больнее всего отдавались в груди:
- Я всем тебе обязан, Михару, - впервые за прошедшие дни, бывший мастер Киры назвал повелителя Набари по имени.
Рокудзе подняв голову, отважившись взглянуть в пронзительно синие, а сейчас почти черные, глаза. В его взгляде читалась грусть, и невысказанная мольба, и брюнет не смог разорвать зрительный контакт.
- Почему? - задал бывший убийца главный вопрос.
Вместо ответа мальчишка, испугавшись самого себя, дернулся назад, но друг схватил его за запястья, не позволяя отстранится. Во взгляде Михару мелькнула паника и обреченность, но не успел Йоите подумать о причинах таких чувств, как тот быстро наклонился и коснулся губами его губ.
Это касание мало напоминало поцелуй, скорее это было признание. Признание в собственном, выжигающем душу безумии. В этом жесте было и самоотречение, и слепая, болезненно обреченная любовь.
В этот миг все фрагменты мозаики, встали на свои места в голове брюнета. Он понял смысл недомолвок и оборванных фраз, и, сложив элементы в единую конструкцию, осознал, что ему поднесен невероятно ценный дар, дороже которого не существует.
Но Йоите и понятия не имел что может предложить взамен. Да, Михару был для него самым близким человеком на всем белом свете. Он единственный смог понять его, потому что был таким же. Но этого определенно не хватало, чтобы ответить взаимностью. И сейчас, он, мог только бережно обнять своего удивительного друга, которому выпала такая нелегкая судьба.
Шли минуты, и вскоре бывший мастер Киры почувствовал, что Михару немного дрожит.
- Ты замерз?
- Нет, - помотал головой шатен, он ужасно не хотел отстраняться от тепла человека, ставшего столь родным. Йоите помедлил, собираясь с духом, и решившись, предложил:
- Если хочешь, ляг рядом. Я подвинусь.
Мальчик ошарашено взглянул на друга, словно не веря собственным ушам. В зеленых глазах светилась робкая надежда, и от этого, последние сомнения брюнета канули в небытие.
- Можно? - спросил Рокудзе.
- Конечно.
Пару минут было слышно только тихое шуршание одеял, и вот Михару уже лежит рядом, прижавшись к теплому телу подростка. Сердце мальчишки билось, как сумасшедшее, восторженно ликуя. Он наслаждался моментом долгожданной близости с тем, в ком был для него весь мир.
Несмотря на все волнения, мальчик вскоре заснул, в отличие от Йоите, еще долго лежащего без сна, и тщетно пытавшегося разобраться в себе самом.
Утро началось немного неловко, то, что ночью казалось самым логичным и правильным, при свете дня безумно смущало. Впрочем, идентичность реакции еще больше сблизила их.
В последующие дни, Михару окружил Йоите ненавязчивым вниманием и бережной заботой. Все-таки бывший мастер Киры был достаточно слаб, да и неизвестным оставалось, будет ли подросток когда-нибудь полностью здоров. Главное - что его жизнь была вне опасности, и одного этого, Рокудзе с лихвой хватало для счастья.
С каждым днем их духовная связь крепла, и вскоре даже находиться подолгу вдали друг от друга, стало тяжело. Захлестывала тоска, и пустота закрадывалась в сердце. И Йоите хватило мужества признаться самому себе, что его эмоции перешли на качественно новый уровень, и сейчас он испытывает что-то необычное и упоительное, явно не сравнимое ни с чем испытанным ранее.
Однажды он, как обычно разговаривая с другом, внезапно замолчал, и еще не до конца понимая собственные желания, наклонился, и нежно коснулся губами губ Михару.
Рокудзе вздрогнул и прижался к Йоите, обнимая руками в отчаянном желании продлить мгновенье. Он зря волновался, брюнет и не думал отстраняться, скорее напротив. Он осторожно обнял дрожащего от волнения мальчишку и углубил поцелуй. Оба совершенно не умели целоваться, но это было неважно, опыт и не нужен там, где целомудренность прикосновения рождается в трепетном чувстве. В этом единении была и сила, и нежность, и безоглядное доверие.
Михару чувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Он мог бы целыми днями смотреть на любимого, замечать мельчайшие детали, поворот головы, взгляд, жест. Ему очень нравилось любоваться Йоите, когда тот, сосредоточившись на чтении или вязании, не замечал его взгляда. Хотя и смущать серьезного подростка было безумно приятным занятием. А самым прекрасным временем казались длинные лунные ночи, когда беззащитно спящего брюнета так хотелось поцеловать. Для бывшего мастера Киры не оставались секретом эти взгляды украдкой, и он чувствовал, как где-то глубоко внутри рождается самое теплое, самое светлое чувство - любовь. Оно окрыляло, и приносило новое, не испытанное ранее ощущение, необыкновенно гармоничное и непередаваемо восторженное. И Йоите полагал, что именно оно и называется счастьем.
В тот памятный день Рокудзе немного задержали на учебе, и он прибежал домой немного позже, чем обычно. Он хотел сразу подняться к другу, но был опережен. Соскучившийся брюнет, сам спустился, увидев Михару в окно, и теперь стоял внизу лестницы, держась за перила.
- С возвращением, Михару - произнес он, и вдруг улыбнулся. Обычной, немного смущенной, но искренней улыбкой. Это была первая улыбка Йоите, и Рокудзе чуть не заплакал от внезапно переполнивших чувств. Слезы облегчения встали у него в глазах, ведь только теперь он точно узнал, что любимый действительно счастлив. Мальчишка бросился к другу, заключая в крепкие объятия, а Йоите все улыбался, ероша каштановые волосы.
С той поры он стал часто спускаться вниз и помогать в небольшом семейном ресторанчике. Он даже научился печь фирменные блюда под чутким руководством Михару. У подростка оказались золотые руки, так что бабушка Рокудзе не могла нахвалиться на аккуратного и серьезного друга ее внука. А вечерами, закончив все свои дела, они часто просто молчали, наслаждаясь обществом друг друга, и неторопливыми нежными поцелуями. Йоите ласково перебирал волосы любимого, и гладил по спине, а тот крепко обнимая, прижимался к его груди, слушая учащенное биение сердца, и этого ему вполне хватало. И хотя почти все время они проводили вдвоем, и даже спали в одной постели, дальше они не зашли. Каждый раз когда был подходящий момент, обоим становилось боязно что-то сделать не так, а поцелуи и без того были трогательны и упоительно сладки.
Но время шло, и в какой-то момент Михару начал осознавать, что что-то меняется в нем, и не только внешне. Он довольно сильно вырос, и сейчас, оказываясь рядом с Йоите, ловил себя на мысли что смотрит не вверх, а вниз, стремясь заглянуть в глаза. Для брюнета это тоже было в новинку, он чувствовал себя немного неловко. Ради друга Рокудзе даже стал немного наклоняться при разговоре, но изменения нельзя было остановить. Только тогда Михару догадался, что Йоите младше, чем выглядит. Они никогда не говорили об этом, ибо подросток щадил психику бывшего мастера Киры. Но однажды он разузнал у Юкими, и тут все встало на свои места. Техника вытянула юношу, а жизнь заставила стать взрослым, но, несмотря на все это, никто не может изменить бег времени. Возлюбленный хранителя Шинрабансе оказался моложе его самого. Это было так необычно, странно, но где-то внутри, на уровне подсознания - волнительно и желанно.
И вот Рокудзе уже исполнилось семнадцать, из хрупкого мальчишки он превратился в статного, высокого юношу. А Йоите... остался таким как был, болезненно худым и как выяснилось, вполне среднего роста. Теперь для поцелуя Михару приходилось наклоняться, что не могло не сказаться на взаимодействии. Как бы ему не хотелось оттянуть тот пугающий момент, в один из вечеров это все же произошло. Рокудзе захотелось большего...
В тот раз поцелуй непростительно затянулся, и Йоите даже не успел сообразить, как инициатива была полностью перехвачена. Он коротко охнул в губы любимого и широко открыл синие глаза. Но Михару и не думал останавливаться, он не позволил другу отстранится и, целуя все глубже и откровеннее, забрался руками под светлый свитер.
- Что ты делаешь, Михару? - ошарашено выдохнул брюнет, в перерыве между страстными поцелуями.
- Ты всегда так тепло одет, даже в жаркие дни, - вместо ответа шептал Рокудзе, лаская обнаженную кожу спины, ощущая под пальцами каждую косточку, - Тебе холодно?
- Мне... - голос Йоите сел от смущения, - Мне просто так привычней, - он не помогал, но и не сопротивлялся, когда умелые руки снимали с него свитер вместе с футболкой
- Не бойся, я не... - дыхание шатена невольно перехватило, когда он смог не только прикасаться, но и видеть возлюбленного без одежды. Он ненавидел себя за эти отнюдь не платонические чувства, но поделать ничего не мог. Михару не мог любить только душу, обожание неизбежно затронуло и менее возвышенные аспекты. И именно это желание, сделать своим, целиком и полностью захватило помыслы Рокудзе, подобно наваждению.
- Я не боюсь, - вдруг успокоился Йоите. Подсознательно ловя пристальные взгляды, он подозревал о чем-то подобном. И когда первый момент ощущение собственной беспомощности прошел, брюнет осознал что давно готов к такому шагу. Он полностью доверял Михару и, расслабившись в жарких объятьях, отдался бережным прикосновениям. Почувствовав что напряжение покинуло возлюбленного, Рокудзе, осмелев, повалил его на постель, прижимая запястья к простыни. Затем поцелуями спустился вниз от ключиц, подмечая как болезненно хрупок подросток и как часто поднимается грудная клетка при дыхании. Каждое касание было напоено нежностью и внутренним трепетом, что не могло не отдаться благодарностью в сердце Йоите. Затем наслаждение захлестнуло брюнета с головой, и он смог только простонать что-то неразборчиво.
- Я люблю тебя, - серьезно ответил Михару, заглянув в подернувшиеся дымкой синие глаза, и снял оставшуюся одежду. Бывший убийца покорно раскрылся, принимая будущего любовника в свои объятия. Старший юноша бережно гладил его по волосам и мягко улыбался. Этот невинный, несмотря на положение вещей, взгляд, побудил Йоите неосознанно потянуться навстречу родному теплу. Рокудзе не стал ждать второго шанса, ласково провел от плечей к груди и животу брюнета и ниже, и, словив губами резкий вздох, раздвинул худые колени в стороны...
Та ночь была наполнена удушливой страстью, горячими прикосновениями любовников друг к другу, и наслаждением, сметающим все преграды. Разум уступил чувственности свое законное место, и сомнения отступили под напором блаженной неги разлившейся по телу в конце всего.
Уснули юноши уже далеко за полночь, и отросшие черные пряди Йоите, небрежно разметались по плечу Михару. Сон их был глубок и крепок, а следующий день обещал быть еще ярче и светлей.
Может быть, подошел конец мучительно длинному пути в темноте, и не важно кто кого защитит, если на губах обоих, как сейчас, будут одинаковые счастливые улыбки.
@темы: Кавайии...^__^, Яой, Nabari no Ou, АНИМЕ